Рассказ «Старинное зеркало»

«Я очень люблю приходить в дом моего прадедушки, Веснина Николая Васильевича. Сейчас там никто не живёт, всё осталось так же, как было много лет назад. Мне нравится рассматривать старые вещи, они будто бы помнят всё то, что происходило в этом доме. Моя любимая вещь-это старинное зеркало, которое стоит в углу комнаты. Говорят, что зеркала запоминают всё то, что в них отражается. Я могу часами смотреть в него, представляя себе другое время. А что если это зеркало, действительно, портал, например, в прошлое?

Однажды, придя в дом моего прадедушки, я села на стул и засмотрелась в это зеркало. В голове крутились воспоминания: рассказы мамы, прочитанная недавно повесть о войне, фразы учителя истории… Наверное, я и не заметила, как уснула. Вдруг меня отвлекли чьи-то голоса.

Обернувшись, я увидела мою прабабушку, которая что-то готовит у печки. Шумно потрескивают берёзовые поленья, по небольшому, но уютному дому разносится запах вкусной еды. Движения Лидушки, как ласково называл её супруг, быстры и ловки. Из самых простых продуктов она готовит вкуснейший обед. Рядышком с ней на стуле примостился прадедушка. В руках у него поизносившийся валенок, дратва да шило, которым он лихо управляется. Стежок за стежком сживляется толстая валяная стелька с валенком, надёжно прячет протёртое место. Нехитрая мужская работа в его руках ладится споро, ещё пара минут, и дело сделано. Уж сколько раз подшивал валенки и себе, и жене, и детишкам: наловчился. Любо-дорого посмотреть! Но сегодня он отчего-то угрю, даже рассеян немного. И аккуратно сделанная работа не радует. Явно, настроение, как сказал бы мой одноклассник, на нуле. Прабабушка, хлопоча то у стола, то у печки, негромко пересказывает мужу новости, а он будто бы совсем её и не слушает, весь в своих мыслях.

— Чего грустный такой сидишь? – не выдержала, наконец, Лидия Николаевна. Хотя её голос и прозвучал ровно, но в нём можно было легко прочувствовать тревогу. Она хорошо знала, что если Николай словно впадал в забытье, становясь мрачнее тучи и словно отгораживаясь от всех, то вывести его из такого состояния можно только вызвав на душевный разговор.

— Бедный, мой, бедный! Горемыка ты моя ненаглядная! Как же эта война проклятущая душу твою вымотала, сердце-то как надорвала… — едва уловимым шёпотком приговаривала, покачивая головой, чтобы муж не увидал. Не терпит он жалости к себе, не выносит бабьих причитаний. Зная об этом, молчит Лидушка, не голосит, как бывало раньше. Только вздыхает глубоко так и протяжно. — Авось, скоро отпустит..»